Мейерхольд годы жизни. Авангардный театр. Что делают эти странные голые люди? Главные действующие лица и произведения

Известный советский режиссер под пытками бериевских палачей признался даже в том, о чем и слышать не слыхивал. И все равно не избежал «стенки».

Первый «звоночек»

В 1928 году Всеволод Мейрехольд, будучи тогда руководителем гостеатра имени себя, вместе с супругой Зинаидой Райх выехал за рубеж, пытаясь убить двух «зайцев» - подлечиться и провести переговоры на тему европейских гастролей. В то время карьера режиссера была в самом расцвете и положение казалось не зыблимым.

Но как-то так все совпало, что дела задержали Мейерхольда во Франции, а в это же время из параллельных зарубежных поездок решили не возвращаться не менее значимые советские работники искусства руководитель МХАТа Михаил Чехов и директор ГОСЕТа Алексей Грановский.

В СССР некоторые «ответственные лица» решили, что и Мейерхольд не возвратится и, уже даже создали комиссию по ликвидацию его театра. Но режиссер вернулся, хотя, взрослый человек, он прекрасно осознавал всю опасность ситуации. Чиновники, почти признавшие его перебежчиком, едва ли признают свою ошибку – скорее, из-за опасения выглядеть несостоятельными, будут до конца стоять на своем.

Об этом Мейерхольду говорил и настоящий «перебежчик» Михаил Чехов во время в Берлине: «Я старался передать ему мои чувства, скорее предчувствия, об его страшном конце, если он вернётся в Советский Союз. Он слушал молча, спокойно и грустно ответил мне так: Я знаю, вы правы - мой конец будет таким, как вы говорите. Но в Советский Союз я вернусь. На вопрос мой - зачем? - он ответил: из честности».

Да и было ему, куда возвращаться. Как бы сейчас сказали – успешный сложившийся человек, начавший свою режиссерскую деятельность еще в глубоком 1902 году, он руководил разными театрами, поставил множество пьес. И даже несмотря «производственные разногласия» со Станиславским, человеком номер один в тогдашнем театральном искусстве, способным затмить любого соперника по режиссуре, карьера Мейерхольда шла только вверх.

В 1906 году он был приглашен Верой Комиссаржевской в Петербург в качестве главного режиссёра её собственного Драматического театра, что было очень серьезным предложением. За один сезон Мейерхольд выпустил 13 спектаклей, все больше набирая популярность у избалованной местной публики. Потом были императорские театры, Александровский и Мариинка, а потом… грянула революция.

Но Мейерхольд к политическим переменам отнесся спокойно и продолжил работать в прежнем русле, но уже с новыми персонажами. Ставит пьесу по Маяковскому, отзывается на предложение наркома просвещения Луначарского театральный отдел Наркомпроса, едет в Крым и на Кавказ, где в 19-м и 20-м годах во время частной смены власти в ходе Гражданской войны несколько раз арестовывался белой контрразведкой, как красный пропагандист.

В общем, Мейерхольд своей активной работой заслужил, чтобы в 1920 году возглавить уже театр имени… Мейерхольда, которому спустя 6 лет был присвоен статус государственного, со всеми вытекающими бюджетами, грантами и наградами.

Черный «воронок»

Наличию режиссера Мейерхольда в советском искусстве все привыкли, как к незыблемому факту. И даже то «почти невозвращение» из Франции забылось, как мелкое недоразумение. Но в 1934-м грянул скандал. Спектакль «Дама с камелиями», который ставил Мейерхольд и где главную роль играла его жена Зинаида Райх был у всех на устах. На его первом представлении ожидали самого Сталина.

Актеры старались, зрители аплодировали – казалось, успех. Однако, Сталину спектакль не понравился. Ложка дегтя в бочке меда – но какая! Тут бы быть всем участникам событий быть тише воды, ниже травы. Тем более, поддакивая «вождю народов», на Мейерхолда обрушились с критикой все придворные «знатоки искусства».

Но Зинаида Райх делает, причем, без всякого совета с супругом, ровно противоположный и очень опасный ход. Она пишет письмо Сталину, в котором без всяких экивоков вменяет вождю то, что в искусстве тот «полный ноль».

Казалось, тогда пронесло – никаких репрессивных мер со стороны властей не последовало, но за деятельностью Мейерхольда, раньше практически свободного в своей работе от цензуры, уже начали пристально следить критики. Результатом этой «слежки» стало закрытие в 1938 году театра Мейерхольда. А 20 июня 1929-го к ленинградскому жилью режиссера подкатил знакомый многим «черный воронок».

Обыск одновременно проводился в обеих столицах, где у Мейерхольда имелись квартиры, а после него режиссера арестовали. И снова неуемный характер Зинаиды Райх не заставил себя ждать. Она добилась приобщения к результатам обыска ее жалобы на незаконные действия сотрудников НКВД. Но это уже ничего не меняло. Если человека назвали английским и японским шпионом, его и самого заставят поверить в это. Методы заставить были.

Много позже некоторые исследователи и историки предполагали, что режиссер чуть ли не на первом допросе признался сам и сдал своих коллег, знакомых и всех, на кого показали пальцем.

Однако, сам Мейерхольд, видимо, пытаясь хоть в ком-то найти защиту, писал в январе 1940-го Молотову так: «…Меня здесь били - больного шестидесятишестилетнего старика, клали на пол лицом вниз, резиновым жгутом били по пяткам и по спине, когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам Боль была такая, что казалось, на больные чувствительные места ног лили крутой кипяток…».

В его деле указано, что нужные следствию показания режиссер подписал спустя три недели нахождения под арестом. Три недели допросов и пыток… Да и мольбы о помощи ушли в пустоту. Это было время, когда тряслись все и защищать заранее приговоренного не рискнул бы даже Молотов. Все уже было решено и никакому обсуждению не подлежало.

Заседание Военной коллегии Верховного суда СССР по делу обвиняемого по «популярной» тогда 58-й статье Мейерхольда состоялось 1 февраля 1940-го, где его приговорили к расстрелу, а уже на следующий день привели в исполнение.

Эпоха палачей

Через несколько месяцев не стало и Зинаиды Райх. В ночь с 14 на 15 июля 1939 года она была зверски убита неизвестными, проникшими ночью в её московскую квартиру. Семнадцать ножевых ран на теле жертвы предполагали жестоких грабителей, которых в Москве хватало во все времена.

Но большинство современников погибшей прекрасно понимали, что это месть. Месть власть предержащих за острый язык, за выпады в адрес вождя, за жалобы на чекистов. Понимали и молчали. «Черный воронок» в то время мог подъехать в любой час и к любому дому.

Даже сочувствие к погибшей актрисе могло вызвать нежелательный эффект. Поэтому, как писала в своих поздних воспоминаниях советская поэтесса и литератор Ольга Берггольц, «Райх зверски, загадочно убили через несколько дней (через несколько месяцев – прим. авт.) после ареста Мейерхольда и хоронили тишком, и за гробом её шёл один человек».

Понятно, что никто никого не собирался искать. Хотя официально преступление было раскрыто и за убийство Райх позже даже расстреляли троих сторонних человек.

Как у казненного врага народа, у праха Мейерхольда не было собственной могилы. И годы спустя, не зная места захоронения Мейерхольда, его внучка Мария Валентей, ещё в 1956 году добившись его политической реабилитации через Верховный суд СССР, установила на могиле Зинаиды Райх, похороненной на Ваганьковском кладбище, общий памятник.

Лишь в 1987 году, в эпоху гласности ей стало известно и подлинное место захоронения Мейерхольда. Это была общая могила за номером 1 под названием «Захоронение невостребованных прахов», куда в общую кучу ссыпались прахи расстрелянных, а потом кремированных «шпионов». Но понятное дело, перенести что-то оттуда в могилу на Ваганьковском кладбище было нереально. Да и за столько лет родные Мейерхольда и Райх уже свыклись с той мыслью, что ходят на их совместную могилку.

Талантливому режиссеру и красавице-актрисе родиться бы в другое время – раскрыться, засверкать, не боясь стать изменниками родины… Но они родились в ту эпоху «черных воронков», и у той изрешеченной стенки, к которой ранним утром 2 февраля 1940 года поставили Мейерхольда непроницаемые палачи. До него и после него там стояли и еще будут стоять тысячи советских людей, включая тех, которых знала вся страна…

«...В.Э. Мейерхольда арестовали 20 июня 1939 г. в 9 часов утра в Ленинграде. В тот же день в ленинградской и московской (на Брюсовском) квартирах, на даче в Горенках и в кабинете Мастера в Оперной студии им. Станиславского были проведены обыски. На Брюсовском энкавэдэшники первым делом изъяли копии всех писем 3.Н. Райх на имя Сталина и Ежова, паспорт и партбилет Мастера. Причём, они так торопились, что не удосужились даже вывезти архив В. Э. Мейерхольда, а запихали бумаги - без описи! - в сорок папок и оставили их в доме. […]

Тем не менее, 65-летнего Мейерхольда арестуют и расстреляют. Значит, в силу каких-то обстоятельств Сталин изменил мнение о B. Э. Мейерхольде. Почему?

И случайно ли в ночь с 14 на 15 июля 1939 г. в своей квартире в Брюсовском переулке зверски убьют 3. Н. Райх, и убийцы никогда не будут найдены?

В чем же тогда причина столь резкого изменения отношения Сталина к Мейерхольду? Завязка трагедии «Отелло» начинается с носового платка. Мастер мечтал поставить спектакль на круглой арене так, чтобы в прологе все зрители видели этот платок с монограммой Отелло в уголке.

Завязка моей гипотезы ареста мастера - конверт, банальный советский почтовый конверт с письмом 3. Н. Райх.

Режиссёр театра Мейерхольда Л.В. Варпаховский, реабилитированный после семнадцати лет отсидки, рассказал М. Бабановой, что ему после реабилитации показали в прокуратуре «письмо, которое после закрытия театра, но ещё до ареста Мейерхольда Райх написала И. Сталину». Копия этого письма и была изъята во время обыска квартиры на Брюсовском (под № 1 в описи НКВД). Уверен, что 3. Райх написала и отправила в апреле-мае 1939 г. письмо, не показав его мастеру. По ощущению Л.В. Варпаховского письмо для адресата было оскорбительным и уничижительным: «Решительный и гневный текст в таком примерно смысле: как, вы, грузин, можете судить о русском театре, что вы понимаете в режиссуре, чтобы оценить... и т.д.» Это более чем вероятно - во множестве воспоминаний мемуаристам запомнились слова 3. Райх, что Сталину не помешало бы брать уроки понимания сценического искусства у Мейерхольда.

В октябре 1997 г. я поделился этой гипотезой с И.П. Уваровой. Она подтвердила факт письма, рассказав мне, что в 1939 г. М.Ф. Гнесин пришёл в гости к Мейерхольдам. Разговор не клеился, в семье была какая-то напряжённая, тягостная атмосфера тревожного ожидания, и гость заторопился уходить. В. Мейерхольд вышел провожать его в прихожую, извинился и шёпотом сказал: «Михаил Фабианович, вы извините нас. Дело в том, что Зинаида Николаевна написала и послала Сталину письмо, не согласовав его со мной». Уже потом вышел сборник документов, подготовленный В. Колязиным, из которого видно, что энкавэдэшники изъяли при обыске из квартиры В.Э. Мейерхольда копию этого злосчастного письма 3. Райх к Сталину на шести листах. Это было второе письмо 3.Н. Райх Сталину . Первое она написала 29 апреля 1937 г. ещё до злосчастной статьи в «Правде», до закрытия театра. Кстати, и первое письмо к вождю она скрыла от Мейерхольда.

Скажу честно, тяжело и больно читать это письмо. Из текста явственно вычитывается, что его автор, как минимум, человек неадекватных реакций. Правда, она сама признаётся в письме, что «я сейчас очень больна - больны мозги и нервы от всего, что происходит». Пожалеем её, до чего довела людей эта проклятая власть!

Я не буду анализировать всё письмо, отсылаю интересующихся к первоисточнику. Но два момента хотелось бы выделить. Уже в самом начале она пишет: «Я с Вами все время спорю в своей голове, всё время доказываю Вашу неправоту порой в искусстве. Я в нём живу больше 20 лет; [...] Вы были заняты не тем (искусство - надстройка) и правы по тому закону, который Вы себе поставили, и правы по-своему - в этом Ваша сила, - я её признаю. [...] Вы должны понять его всю силу и не ограничивать своими вкусами».

Не знаю, что думал адресат, читая эти строки, но вряд ли радовался.

А в заключение она пишет: «Задумала я ещё на 5-е мая свидание с Вами, если Вы сможете. Свидание сразу с 1) матерью Маяковского, сестрами его, 2) с Мейерхольдом и Сейфуллиной. Об организации этого свидания сейчас напишу Николаю Ивановичу Ежову и пошлю ему вместе с этим письмом. Пожалуйста, телеграфируйте мне коротенько в Ленинград, Карповка, 13, Дом Ленсовета, кв. 20. Чтоб быть мне здоровой. Обязательно. Привет сердечный. Зинаида Райх».

Концовка письма не понятна. Создаётся впечатление, что она перепутала адресата с поклонником - назначает ему сроки свидания (через шесть дней после отправки письма), да и сама интонация выдает, даже стыдно вымолвить, какую-то игриво-провинциальную барышню - «Задумала я ещё на 5-е мая свидание с Вами, если Вы сможете. [...] телеграфируйте мне коротенько [...] Чтоб быть мне здоровой. Обязательно. Привет сердечный». Хоть убей, ничего не понимаю.

Но этот и другой сюр в письме (его там более чем достаточно) можно понять, если представить, в какой жуткой социально-психологической атмосфере они жили в эти годы. Видимо, есть пределы социальной адаптации личности, и не у всех защитные механизмы мозга пластичны до бесконечности. Конечно, определённую роль сыграли и болезнь 3. Райх, и специфическое актёрское восприятие и понимание мира... Второе письмо, о котором говорил Варпаховский, из материалов по делу Мейерхольда исчезло, мне не удалось его прочитать. Но ярость и гнев 3. Райх как женщины и артистки, лишившейся с закрытием театра в одночасье всего, что составляло смысл её жизни, - работы, аплодисментов, поклонения зрителей, восхищения вчерашних друзей - по-человечески понятны. Более того, известно, как она билась во время болезни, стараясь разорвать привязывающие её к кровати верёвки, как трепетно ухаживал за ней Мейерхольд, как, в конце концов, к ней вернулся рассудок...

Эсхилу с Софоклом и не снилось, что пережил тогда Мейерхольд, и всё же...

И всё же вполне допустимо предположение, что основанием для резкой смены отношения Сталина к Мейерхольду, унижения мастера в Кремле и истинной причиной его ареста послужило злосчастное письмо Райх, приведшее Сталина в ярость. Зная отношение мастера к 3.Н. Райх, можно предположить, что он её не «сдал», чем только усугубил свою вину в глазах кремлёвского адресата, - значит, и он, Мейерхольд, считает так же».

Дадамян Г.Г. , Новый поворот, или культура моего поколения, СПб, «Балтийские сезоны», 2010 г., с. 247-255.

Гибель красного режиссера

Всеволод МЕЙЕРХОЛЬД

В. Мейерхольд родился 9 февраля 1874 года в Пензе в многодетной семье (у него было еще два брата и несколько сестер). Его отец – Эмилий Федорович – был выходцем из Германии, наполовину французом, мать – Альвина Даниловна – рижской немкой. При рождении мальчику дали имя Карл Теодор Казимир, а Всеволодом он стал в 21 год, когда принял православие.

Детство и юность Мейерхольд провел в Пензе, где его отец владел спиртоводочным заводом. Учиться мальчик пошел во 2-ю Пензенскую гимназию, и, стоит отметить, учился крайне скверно. На протяжении гимназического курса он трижды оставался на второй год и вместо восьми лет проучился в гимназии одиннадцать. Кроме того, Мейерхольдам явно не повезло с главой семейства. Эмилий Федорович был человеком крайне деспотичным и постоянно третировал членов своей семьи (жене изменял почти в открытую). В результате из дома ушел старший сын, средний стал спиваться, а младший – Казимир – однажды заявил: «Такого отца я должен ненавидеть!»

Театром Мейерхольд увлекся еще в Пензе и в 18-летнем возрасте поставил свой первый любительский спектакль – «Горе от ума». В нем он играл Репетилова. Премьера этого спектакля состоялась в скорбный, казалось бы, для нашего героя день – 14 февраля 1892 года, в день, когда в доме Мейерхольдов умирал глава семейства Эмилий Федорович. Однако отношения с отцом у Мейерхольда были настолько испорчены, что он и не подумал проведать умирающего (так же поступил и средний брат – Федор, который тоже был участником этого спектакля).

После смерти главы семьи казалось, что Мейерхольды наконец обрели долгожданный покой и свободу. Увы, все сложилось не так уж безоблачно. Старший сын уехал в Ростов, средний пытался разобраться в отцовской бухгалтерии и все чаще прикладывался к рюмке. Казимир же не захотел наследовать дело отца и решил целиком посвятить себя театру. Учеба в гимназии ему откровенно опротивела, и он буквально с трудом доучивался последние два года. Тогда же к Мейерхольду пришла и первая любовь – его сверстница Ольга Мунт играла с ним в любительском театре. Но и эта любовь – как ему казалось, безответная – мучила юношу и отнимала у него последние силы. Мейерхольда неоднократно посещала мысль о самоубийстве.

Летом 1895 года в жизни нашего героя происходит целая череда знаменательных событий: 24 июня он меняет имя на Всеволод и поступает на юридический факультет Московского государственного университета. В те же дни он объявляет близким о своей помолвке с О. Мунт, но семья относится к этому отрицательно. Доводы вроде бы убедительны: следует подождать до окончания университета, ведь студенческие браки так недолговечны. Но Мейерхольд ничего не хочет слушать. Упрямство и взрывной темперамент достались ему в наследство от отца. Помолвка молодых состоялась, а вот венчание произошло в следующем году – 17 апреля 1896 года. За месяц до этого Мейерхольд создал в Пензе Народный театр.

В сентябре 1896 года Мейерхольд воплотил в жизнь свою давнюю мечту – он поступил в музыкально-драматическое училище Московского филармонического общества. На экзаменах он читал монологи с таким темпераментом, что экзаменаторы были приятно поражены и зачислили его сразу на второй курс. В этом заведении, в отличие от пензенской гимназии, Мейерхольд вскоре станет лучшим учеником.

В феврале 1898 года у Всеволода и Ольги родилась дочь Мария. В том же году Мейерхольд заканчивает учебу в училище, знакомится с К. С. Станиславским и поступает в только что созданный Художественный театр. Он сходится с революционером А. Ремизовым, который приобщает его к идеям К. Маркса. Пензенская жандармерия вносит Мейерхольда в список «неблагонадежных особ».

В Художественном театре Мейерхольд изо всех сил стремился выбиться в ведущие актеры, однако это его желание не всегда находило понимание со стороны других участников коллектива. Например, в постановке «Царь Федор Иоаннович» ему сперва отводилась главная роль, он к ней готовился, но затем роль была отдана И. Москвину. Зато вскоре в «Чайке» ему достается роль Треплева (сам Мейерхольд считал ее своей лучшей ролью). К нему приходит настоящая слава, фотокарточки с его изображением продаются во всех писчебумажных магазинах города. С ним сближается А. П. Чехов.

И все же полного удовлетворения от пребывания в Художественном театре Мейерхольд не испытывает. У него не ладятся отношения с В. Немировичем-Данченко, и хотя Всеволод занят в четырех спектаклях из пяти, мысли об уходе все чаще приходят ему в голову. Ситуация достигла кульминации 12 февраля 1902 года. В тот день Мейерхольд узнал, что он не включен в число пайщиков-учредителей театра. Его гневу нет предела, и он тут же заявляет о своем уходе. Вместе с К. Станиславским они создают Театр-студию на Поварской, но в 1905 году, накануне открытия, Станиславский внезапно отказывается работать с Мейерхольдом. Тот уходит в Театр Комиссаржевской. Работает там какое-то время и вновь терпит неудачу: в разгар сезона Комиссаржевская разрывает контракт с ним. После этого творческий путь Мейерхольда будет связан с двумя театрами: Александринским и Мариинским.

Перед самой революцией Мейерхольд ставит спектакли в петроградской Студии на Бородинской. В это же время состоялся первый контакт режиссера с немым кинематографом. В 1915 году «Товарищество Тиман, Рейнгардт, Осипов и K°», которое выпускало фильмы «Русской Золотой серии», обратилось к Мейерхольду с просьбой попробовать свои силы в кино. К тому времени «серия» переживала полосу неудач, и участие в ней знаменитого театрального режиссера должно было, по мнению ее создателей, вновь привлечь в кинотеатры народ. Мейерхольд снял два фильма: «Портрет Дориана Грея» и «Сильный человек». Однако ни один из этих фильмов успехом у зрителей не пользовался.

Октябрьскую революцию Мейерхольд встретил с восторгом. Уже через несколько месяцев после нее он вступил в ряды ВКП(б). В 1919 году по доносу недоброжелателей Мейерхольда как большевистского агитатора арестовывают в Крыму белогвардейцы. Без сомнения, его легко могли бы расстрелять, однако не сделали этого, так как Мейерхольд был достаточно известным актером и режиссером. Генерал Кутепов принял увлечение Мейерхольда большевизмом как издержки творческой натуры и приказал выпустить режиссера на свободу. Этот эпизод, да и последующее поведение Мейерхольда, когда он, уже будучи в Москве, надел кожаную тужурку и нацепил на пояс «маузер», большевики не забыли и поспешили отметить: в 1920 году он стал руководителем Первого Театра РСФСР, который в 1923 году стал называться Государственным театром имени В. Мейерхольда (ГОСТИМ). В том же 1923 году Мейерхольд был удостоен звания народного артиста республики.

В отличие от бурной творческой и общественной жизни личная жизнь Мейерхольда внешне выглядела спокойной. Ольга Мунт подарила ему троих детей, причем все – девочки. Во время революции Мейерхольды жили в Москве на Новинском бульваре, в доме № 32. В этом же доме размещались Высшие театральные мастерские, которыми Мейерхольд руководил. В 1921 году студенткой режиссерского факультета в этих мастерских стала 27-летняя Зинаида Райх, бывшая жена Сергея Есенина.

С Есениным Райх познакомилась в Петрограде в 1917 году. Она тогда работала машинисткой в газете «Дело народа», где Есенин бывал довольно часто. Райх была красивой женщиной, и Есенин, конечно же, не мог не обратить на нее внимания. Впервые они встретились весной, а летом того же года уже вместе уехали путешествовать к Белому морю. Тогда же и обвенчались. Однако их брак, во время которого Райх родила двух детей, длился всего три года. В 1920 году они расстались, и Райх с двумя крошечными детьми приехала в Москву. Здесь устроилась машинисткой в Наркомпрос. Именно там Мейерхольд ее впервые и увидел. Вскоре она стала студенткой в его мастерских, и даже более того – начала посещать его дом. Сначала просто в качестве гостьи. Жена Мейерхольда приняла ее достаточно тепло, так как знала о бедственном положении Зинаиды. Вскоре Райх стала в их доме своим человеком. Так продолжалось до лета 1922 года.

Тем летом жена Мейерхольда уехала вместе с детьми на юг отдыхать. А когда они вернулись назад, хозяйкой в их доме была уже Зинаида Райх. Ольге Михайловне не оставалось ничего другого, как вместе с детьми искать себе иное жилище.

По мнению некоторых исследователей, Райх не любила Мейерхольда и замуж за него вышла исключительно по расчету. В этом утверждении есть доля истины. Ведь на руках у Райх было двое маленьких детей, а Мейерхольд в то время был уже достаточно известным режиссером. К тому же брак с руководителем крупнейшего театра позволял Райх претендовать на роль примадонны в нем. По словам дочери Райх Татьяны, ее мать «…вообще никогда никого не любила. Она была чувствительна, эмоциональна, могла увлечься, но любви она не знала. Для этого она, возможно, была слишком рациональна. А главное, всегда превыше всего ставила себя, свое благополучие и свои интересы. Да, ей нравилось кружить головы мужчинам, но вряд ли она шла на какие-то отношения, более глубокие, чем простое кокетство, со своими поклонниками, которых всегда было более чем достаточно».

Между тем весной 1926 года страна с большой помпой отметила 5-летие ГОСТИМа. Это было почти всенародное действо, во всяком случае, именно так его хотели представить. По тем временам это было еще непривычно, так как юбилеев тогда почти не отмечали. Юбилейный комитет возглавляла Клара Цеткин, одним из ее заместителей был сам нарком просвещения А. Луначарский. В состав комитета вошли С. Буденный, К. Радек, Н. Семашко, О. Каменева и другие деятели партии и государства. От творческой интеллигенции были делегированы К. Станиславский, М. Чехов, В. Маяковский. Этот юбилей праздновался три дня подряд. Подробные отчеты о каждом дне торжеств помещала на своих страницах главная газета страны «Правда» (номера от 27–29 апреля). Можно смело сказать, что это был наивысший триумф Мейерхольда.

В 1927 году ГОСТИМ впервые посетил И. Сталин. Он пришел на спектакль «Окно в деревню» и сидел в обычном ряду, так как правительственной ложи в театре тогда еще не было (театр находился на Садовой-Триумфальной). Спектакль Сталину не понравился, и он ушел из театра откровенно недовольный. Это был первый печальный звонок для Мейерхольда.

Однако, несмотря ни на что, ГОСТИМ в те годы по праву считался одним из самых новаторских театров страны. С ним работали такие авторы, как Маяковский, Вишневский, Безыменский, Олеша, Сельвинский, Герман. Именно на его подмостках были поставлены спектакли «Мистерия-Буфф», «Великодушный рогоносец», «Лес», «Мандат», «Ревизор», «Горе уму», «Клоп», «Баня».

Последний спектакль весной 1930 года потерпел провал. Однако это не помешало театру отбыть на гастроли за границу. В Берлине Мейерхольд и Райх встретились с М. Чеховым, который незадолго до этого навсегда покинул СССР. Они попробовали уговорить артиста вернуться обратно, но тот остался непреклонен. Более того, он сам предложил им незамедлительно эмигрировать, иначе, по его словам, на родине их ждет верная гибель. На что Мейерхольд якобы ответил: «Я знаю, вы правы, мой конец будет таким, как вы говорите. Но в Советский Союз я вернусь».

В 1931 году ГОСТИМ переехал из старого здания на Садовой-Триумфальной на Тверскую, туда, где ныне располагается Театр Ермоловой. А на месте старого театра было решено выстроить новый, самый большой в Москве театр, оснащенный по последнему слову техники. Зрительный зал его должен был вмещать три тысячи мест, в театре планировалась открытая сцена-арена, стеклянный потолок. В этом здании Мейерхольд намеревался поставить «Гамлета», «Отелло» В. Шекспира, «Бориса Годунова» А. Пушкина.

К 30-м годам жена Мейерхольда считалась в его театре безоговорочной примой. Из-за конфликтов с ней из театра ушли многие артисты, в том числе бывшая прима Мария Бабанова. Хотя в этом случае не все однозначно. Приведу слова Н. Берновской: «В прессе 20-х годов, обсуждая ситуацию в театре Мейерхольда, не задумываясь, пользовались расхожим клише „Бабанова – Райх“. Действительно, было: и обожаемая жена, из которой Мейерхольд во что бы то ни стало стремился сделать актрису, и гонения на юную Бабанову, которая казалась главной конкуренткой по причине своей необычайной одаренности, и осуществление желанной цели, когда 17 июня 1927 года Мария Ивановна наконец со слезами ушла из театра. (Потом всю жизнь эти слезы возвращались каждый раз, как только заходила речь о Мейерхольде.)

Очень долго формула «Бабанова – Райх» сохраняла актуальность и для самой Марии Ивановны, слишком непосредственно и живо она соединялась со всеми бесконечными несправедливостями, забыть которые не удавалось…

И все же к концу своей жизни она стала осознавать, что Мейерхольд явился в той ситуации не озабоченным супругом, а художником, неуемным, неумолимым, ревнивым, своенравно расставляющим фигуры на доске своей неукоснительной волей. Художником, не допускавшим никаких посторонних влияний».

По одной из версий, конфликт Бабанова – Райх был предопределен еще и тем, что обе женщины любили Мейерхольда и претендовали на его расположение. Однако в отличие от М. Бабановой ее соперница была намного решительнее и настойчивее в своих действиях. Дело порой доходило до запрещенных приемов. Например, в спектакле «Ревизор» обе актрисы играли главные роли: Райх – городничиху, Бабанова – ее дочь. Так вот, во время спектакля Райх исподтишка так щипала свою соперницу, что у той после этого на теле долго оставались синяки.

Не менее злопамятен и крут нравом был и сам Мейерхольд (этот нрав он явно перенял по наследству от отца). Вот как писал Д. Фернандес: «У Мейерхольда был трудный, властный характер. „Я вас боюсь и ненавижу“, – говорил он ученикам своей мастерской. Его прозвали Доктором Дапертутто (Везде) – намек на инквизиторскую мелочность, с которой он командовал своей школой. Своим актерам он не оставлял ни малейшей свободы. Вместо того чтобы помогать им развивать собственные возможности, он говорил им, чт*!*о*!* они должны делать, в мельчайших деталях. Конечно, отец, но отец – диктатор и тиран».

На людях Мейерхольд и Райх сохраняли видимость семейного благополучия, однако в стенах своего дома в Брюсовом переулке давали волю чувствам. Дочь З. Райх вспоминает, что дома между супругами шла постоянная война. Скандалы следовали за скандалами, и дети боялись, что все рано или поздно закончится разводом. Однако развода так и не последовало. Хотя все предпосылки для него уже были.

Следует отметить и тот факт, что Мейерхольд был гомосексуалистом. По словам близко знавшего его И. Романовича, «круг гомосексуальных связей Мейерхольда был достаточно широк, в него входили многие известные люди. Этот факт интимной жизни Мастера, бесспорно, оказывал огромное влияние на его отношения с Зинаидой Николаевной. Может быть, меня заклеймят блюстители „чистоты риз“, но я предполагаю, что и в бисексуальности Мейерхольда наряду со многим иным – ибо человеком он был сложным и противоречивым, многослойным – кроется, хотя бы частично, ответ на вопрос, почему он принял большевистскую революцию. В старой России свобода и нетривиальность сексуальной жизни не поощрялись. Возможно, Мейерхольд связывал с большевистским переворотом выход в царство подлинной свободы, в том числе творческой и сексуальной. Он не мог предположить, что этот переворот принесет еще большую несвободу, закрепощение всех и каждого, что гомосексуализм будет преследоваться как уголовное или даже государственное преступление».

Касаясь этой щекотливой темы, отмечу, что Мейерхольд довольно часто увлекался актерами своего театра. Например, известно, что он сильно симпатизировал Михаилу Цареву и, как отмечает Т. Есенина, «Мейерхольд постоянно тащил Царева в дом, на дачу. Не отпускал от себя. Постоянно восхищался им и своей дружбой с ним».

Подобные же знаки внимания Мейерхольд оказывал и другим молодым актерам: Евгению Самойлову, Аркадию Райкину. Известен случай, когда еще молодой Аркадий Исаакович пришел на репетицию к Мейерхольду и тихо сидел в глубине зала. Однако режиссер заметил незнакомого молодого человека, познакомился с ним и стал уговаривать его переехать из Ленинграда в Москву, даже предлагал ему квартиру.

Между тем в середине 30-х годов над Мейерхольдом начали сгущаться тучи. И хотя вечеринки, которые устраивались для столичной богемы в их доме (в кооперативный дом в Брюсовом переулке они переехали в 1928 году), посещали весьма влиятельные люди (в том числе и чекисты), сам хозяин дома понимал, что всерьез рассчитывать на их помощь в случае опасности ему не придется. 28 января 1936 года в «Правде» появилась статья «Сумбур вместо музыки». Речь в ней шла о только что поставленной в Большом театре опере Д. Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда». В статье обличалось «левацкое искусство», которое «вообще отрицает в театре простоту, реализм, понятность образа, естественное звучание слова». И все это есть не что иное, как «перенесение в оперу, в музыку наиболее отрицательных черт „мейерхольдовщины“.

6 сентября 1936 года звания народных артистов СССР впервые были присвоены целой группе деятелей, среди которых были Станиславский, Немирович-Данченко, Качалов, Москвин, Щукин и другие. Фамилии Мейерхольда в этом списке не было.

Чтобы хоть как-то оправдаться перед властью, Мейерхольд пускался во все тяжкие. Он взялся поставить сначала пьесу Л. Сейфулиной «Наташа», действие которой происходило в колхозной деревне. Затем принялся репетировать спектакль «Одна жизнь» по пьесе Е. Габриловича, в основу которой был положен роман Н. Островского «Как закалялась сталь». Спектакль был представлен пред грозные очи приемной комиссии в ноябре 1937 года. И ни к чему хорошему это не привело. По свидетельству очевидцев, З. Райх настоятельно советовала мужу обратиться лично к Сталину. Однако Мейерхольд колебался, так как с генсеком у него были прохладные отношения (у них был всего лишь короткий разговор после спектакля «Рычи, Китай!»). Он не верил, что эта встреча сможет что-либо изменить в его судьбе. Об этом ему говорил тогда и Б. Пастернак, один из немногих, кто продолжал поддерживать с опальным режиссером дружеские отношения. При этом поэт рассказывал о недостойном поведении А. Толстого, который сначала смешил Сталина анекдотами, а потом, как бы между делом, просил посодействовать в получении новой дачи. Так встреча Мейерхольда со Сталиным и не состоялась. А вскоре надобность в ней и вовсе отпала. 7 января 1938 года Комитет по делам искусств издал постановление о ликвидации Государственного театра имени В. Мейерхольда.

О том, что он сам и его театр обречены на гибель, Мейерхольд знал задолго до января 1938 года. Еще в 1936 году он и З. Райх пытались покинуть СССР, попросили визу для поездки в Европу для себя и детей. Однако власти были предусмотрительны и визу выдали лишь взрослым членам семьи. Дети как бы оставались в заложниках. Бегство из страны так и не состоялось.

Лишившись театра, Мейерхольд несколько месяцев был предоставлен самому себе. В это время он много читал, чуть ли не каждый день посещал концерты. Сбережения постепенно таяли, и Мейерхольд собирался в те дни продать свою машину. Но тут он внезапно получил приглашение на работу: в мае 1938 года его назначили режиссером Оперного театра К. Станиславского. Это назначение произошло по прямой протекции самого Константина Станиславского. Однако 7 августа того же года признанный мэтр скончался, и защитить Мейерхольда было уже некому. Хотя некоторое время он продолжал работать в театре на правах главного режиссера.

10 марта 1939 года состоялась премьера оперы Д. Верди «Риголетто». А 20 июня того же года в Ленинграде Мейерхольда арестовали. Арест произошел в квартире режиссера на Карповке, в доме № 13. Буквально за несколько часов перед этим режиссер был в гостях у актера Эраста Гарина, с которым они два года назад расстались со скандалом. Теперь произошло их примирение. По словам актера, Мейерхольд в тот вечер шутил, пил и совсем не выглядел удрученным. А в это время на Карповке его уже ждали чекисты.

Спустя 25 дней после ареста мужа – в ночь с 14 на 15 июля – в своей квартире в Брюсовом переулке была зарезана Зинаида Райх. В тот роковой день она была в доме со своей домработницей Лидией Анисимовной: дочь Татьяна с годовалым сыном жила на даче в Горенках, а Костя поехал на родину С. Есенина в Константиново. Перед тем как лечь спать, Райх отправилась в ванную комнату. В этот самый момент через балкон в квартиру проникли двое неизвестных мужчин. Когда они были в коридоре, из ванной неожиданно вышла хозяйка дома. Увидев незваных гостей, Райх начала истошно кричать, однако преступники выхватили ножи и стали с двух сторон наносить ей безжалостные удары. Все это время Райх продолжала кричать, но соседи так и не посмели вмешаться, видимо, уверенные в том, что в квартире Мейерхольда происходит очередной обыск и у Райх началась истерика. Ничем не смогла помочь хозяйке и домработница. В результате преступники нанесли несчастной семнадцать ножевых ранений, после чего скрылись через парадную дверь. Из квартиры они ничего не унесли. Когда к месту происшествия приехала вызванная домработницей милиция, Райх была еще жива. Оперативники даже сумели ее допросить. Затем потерпевшую отправили в больницу Склифосовского, но довезти ее живой врачи не сумели: Райх умерла от потери крови. Вскоре их четырехкомнатную квартиру отдали в ведомство МГБ: там поселились шофер Берии и некая сотрудница того же ведомства. Преступников, убивших Райх, так и не нашли.

А Мейерхольда тем временем пытали в Бутырской тюрьме. В своем заявлении на имя В. Молотова режиссер писал: «Меня здесь били – больного шестидесятишестилетнего старика, клали на пол лицом вниз, резиновыми жгутами били по пяткам и по спине; когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам (сверху, с большой силой) и по местам от колен до верхних частей ног. И в следующие дни, когда эти места ног были покрыты обильным внутренним кровоизлиянием, то по этим красно-сине-желтым кровоподтекам снова били этим жгутом, и боль была такая, что казалось, что на больные чувствительные места ног лили крутой кипяток (я кричал и плакал от боли). Меня били по спине этой резиной, меня били по лицу размахами с высоты…»

Напомню, что за всю свою жизнь Мейерхольд был в тюрьме дважды. В 1919 году в Крыму, когда его арестовали белогвардейцы, и ровно через 20 лет после этого Мейерхольд попал в застенки НКВД уже как «японский шпион». Из этих застенков он живым не вышел. 2 февраля 1940 года его расстреляли в подвале здания военной коллегии Верховного суда СССР (здание на Лубянке напротив нынешнего «Детского мира») вместе с группой других заключенных, среди которых был и известный журналист Михаил Кольцов. Реабилитировали Мейерхольда через 15 лет – 26 ноября 1955 года. Причем его родственникам выдали фальшивую справку, в которой сообщалось, что Мейерхольд скончался от болезни 17 марта 1942 года. Однако позднее прокурор Ряжский подробно расследовал это дело и установил, что знаменитый режиссер был расстрелян.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Изнанка экрана автора Марягин Леонид

Утесов и Мейерхольд В каких-то ночных посиделках Утесов, которого к тому времени Мейерхольд никогда не видел, выдавал себя за английского антрепренера, а режиссер Гутман - за переводчика с английского. Мейерхольд стал предлагать английские гастроли своего театра,

Из книги Новеллы моей жизни. Том 1 автора Сац Наталья Ильинична

Мастер Мейерхольд Пароход причалил, и вместе с другими пассажирами я оказалась на речном вокзале, потом на улице Москвы. Меня никто не мог встретить; мама умерла, дочь в детском доме, сын ушел добровольцем на фронт, муж… Нет, я не думала о ранах. Это была первая, еще так

Из книги Тухачевский автора Соколов Борис Вадимович

Глава двенадцатая ГИБЕЛЬ «КРАСНОГО БОНАПАРТА» 25 мая Михаила Николаевича привезли в Москву. К тому времени следователи накопили на него необходимый компромат. Ключевым событием действительно стал арест Фельдмана. Борис Миронович сломался сразу - столь глубоко потряс Из книги Закулисные страсти. Как любили театральные примадонны автора Фолиянц Каринэ

Любимая Галатея. Зинаида Райх и Всеволод Мейерхольд Знаменитый драматург и писатель Евгений Габрилович писал об их любви: «Сколько я ни повидал на своем веку обожаний, но в любви Мейерхольда и Райх было что-то непостижимое. Неистовое. Немыслимое. Беззащитно и

Из книги Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят автора Раззаков Федор

Всеволод МЕЙЕРХОЛЬД В. Мейерхольд родился 9 февраля 1874 года в Пензе в многодетной семье (у него было еще два брата и несколько сестер). Fro отец - Эмилий Федорович - был выходцем из Германии, наполовину французом, мать - Альвина Даниловна - рижской немкой. При рождении

Из книги Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1962-1980 автора Раззаков Федор

Гибель режиссера Ларисы ШЕПИТЬКО Л. Шепитько родилась 6 января 1938 года в городе Артемовске на Украине. Ее отец (он был персом по национальности) служил офицером, мать работала в школе учительницей. Их брак продержался недолго, и вскоре они развелись. Пришлось матери одной

Из книги Ступени профессии автора Покровский Борис Александрович

МЕЙЕРХОЛЬД Нам было тесно в стенах ГИТИСа. Мы жаждали прорваться в иные сферы. Генеральные репетиции, диспуты, режиссерские конференции, встречи со зрителем… Михоэлс, Радлов, Таиров, Мейерхольд, Чехов, Ахметели… Надо сказать, что тогда не было тех вежливых, «галантных»

Из книги Свет погасших звезд. Они ушли в этот день автора Раззаков Федор

2 февряля – Всеволод МЕЙЕРХОЛЬД Вокруг личности этого режиссера всегда бушевали споры. Одни считали его непревзойденным новатором, другие называли его новаторство путаным и чуждым подавляющему большинству зрителей. В итоге именно эти споры и привели режиссера к

Из книги Дневник моих встреч автора Анненков Юрий Павлович

Всеволод Мейерхольд Мейерхольд любил говорить: «Связь между искусством и реальностью - та же, что между вином и виноградом». Всеволод МейерхольдЯ был еще ребенком дошкольного возраста, когда во время короткого пребывания в Москве мой отец повел меня в Художественный

Мейерхольд Всеволод Эмильевич (1874–1940) Выдающийся театральный деятель, актер и режиссер. С Чеховым встретился в 1898 году в Москве во время репетиций «Чайки», в которой с большим успехом выступил в роли Треплева. Позднее получил роль Тузенбаха в «Трех сестрах». В одном из

Из книги Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 2. К-Р автора Фокин Павел Евгеньевич

МЕЙЕРХОЛЬД Всеволод Эмильевич 28.1(9.2).1874 – 2.2.1940Актер, режиссер, теоретик театра. На сцене с 1896. В 1898–1902 – актер МХТ; в 1902–1905 – актер и режиссер «Товарищества новой драмы» (Херсон, Николаев, Тбилиси); в 1906–1907 – главный режиссер театра Комиссаржевской; с 1908 – режиссер

Из книги «Девочка, катящая серсо...» автора Гильдебрандт-Арбенина Ольга Николаевна

Мейерхольд Мое первое воспоминание о Мейерхольде - не помню года - в детстве, в квартире Ю. М. Юрьева. Была панихида по Анне Григорьевне, матери Юрьева, которую мои родители любили и почитали. Я была с Линой Ивановной. Юрьев обожал свою мать - но - я это помню - поглядывал

Один из первых театральных режиссеров-авангардистов Советского Союза, рискнувший использовать в сценическом искусстве метод гротеска и создавший новаторскую актерскую систему, именуемую «биомеханика». Всеволод Мейерхольд и сегодня остается примером для кино- и театральной элиты, не желающей умещать свое творчество в привычные рамки.

По мнению , Мейерхольд «дал корни театру будущего». При жизни его называли Мастер и Волшебник театра. Но справедливости ради не следует забывать, что у мэтра хватало и критиков. Уважаемый в театральном мире Немирович-Данченко смотрел на эксперименты и творческие потуги молодого коллеги со скепсисом.

Детство и юность

Родился Карл Казимир Теодор Майергольд - так звучит данное режиссеру при рождении имя - в многодетной семье винодела Эмилия Майергольда. Завод приносил семейству этнических немцев-лютеран достаток, но не счастье. Альвина Даниловна, мама Мейерхольда, родив восьмого и последнего ребенка - сына Карла, страдала от деспотичного нрава мужа и его измен, которых тот не скрывал.

Детство и юность Мейерхольда прошли в Пензе. Тут и сегодня сохранилось здание 2-й гимназии, где получал знания режиссер. Учился Карл плохо, его трижды оставляли на второй год. Вместо 8 лет сын винозаводчика грыз гранит науки 11. Единственной отдушиной для юноши были званые вечера, которые устраивала мама для творческой элиты города. Первые театрализованные постановки Карл увидел на домашней сцене.

Дальнейшая биография Карла пестрит интересными фактами. Первый любительский спектакль он поставил в 18 лет. День премьеры оказался и радостным, и скорбным: 14 февраля 1892 года стартовала творческая биография Мейерхольда, но этот же день оказался последним в жизни главы семейства. Отменять премьеру из-за умиравшего родителя сын и не подумал.

В 21 год молодой человек окончательно порвал с прошлым, приняв православие и сменив имя на то, под которым его знают сегодня миллионы. Всеволодом он стал, отдав дань восхищения любимому Гаршину.

В 1895 году Всеволод Мейерхольд отправился в Москву и поступил в университет, выбрав юриспруденцию. Уже через год он понял, что хитросплетения законов его утомляют, и бросил вуз.

Экзамены в музыкально-драматическом училище, открытом при столичной филармонии, Всеволод выдержал с блеском: экзаменаторы, пораженные талантом и темпераментом пензенского самородка, зачислили его на 2-й курс.

Театр

Всеволод Мейерхольд «заболел» театром не только благодаря матери - огромное впечатление на юношу произвел спектакль «Отелло», поставленный . Режиссер стал кумиром Всеволода на всю жизнь.

В студенческие годы на талантливого пензенца повлиял Владимир Немирович-Данченко, отметивший темпераментного студента. Педагог поделился с учеником планами о создании нового театра в столице, на сцену которого собирался вывести своих подопечных.

Окончив училище, Всеволод Мейерхольд влился в труппу МХТ. Режиссер доверил ему роли , царя Иоанна. На подмостках ставились произведения и . Вчерашний студент поначалу увлеченно играл, блестяще вживаясь в образы разноплановых героев, но запала хватило лишь на 4 сезона.

Уход из МХТ актер объяснил иссякшим вдохновением, но биографы называют еще одну причину: Немирович-Данченко не ввел Мейерхольда в круг пайщиков нового театра. Да и к самому артисту охладел, увидев в его манере игры сумбур и сумятицу.

Обиженный Всеволод покинул МХТ с коллегой Александром Кошеверовым. Актеры отправились в глубинку - Херсон, где организовали свой театр.

В провинции работу детища Мейерхольда приняли прохладно, но нашлись и поклонники. Театральный сезон стартовал в сентябре 1902 года.

Поначалу спектакли казались «списанными» с постановок МХТ, но вскоре внимательные зрители отметили «почерк» режиссера. Всеволод Мейерхольд, в отличие от своего кумира Станиславского, поставил акцент не на психологизме и внутренней наполненности игры, а на пластике, зрелищности.

Станиславский, услышавший об успехе Мейерхольда в Херсоне, предложил молодому коллеге вернуться в столицу и присоединиться к труппе образованного на основе МХТ театра, возглавляемого им и Немировичем-Данченко. Всеволод тут же согласился и примчался в Москву.

Однако на столичных подмостках Всеволод Мейерхольд поставил только 3 спектакля. И если Станиславский принял новаторство коллеги задумчиво, то Немирович-Данченко не жалел сарказма. В 1905 году режиссеру пришлось вернуться в Херсон.

Удача снова улыбнулась Мейерхольду: спустя год он уже трудился в Санкт-Петербурге, куда его позвала прима Вера Комиссаржевская. По протекции знаменитой актрисы режиссер возглавил театр на Офицерской и за сезон представил зрителям 13 постановок. Здесь авангардизм приняли восторженно.

В 1908-м спектакли эпатажного Всеволода Мейерхольда ставили даже на подмостках театра, до недавних пор считавшегося самым консервативным - Александринского.

Премьера последнего дореволюционного спектакля Мейерхольда прошла в феврале переломного 1917-го. Мэтр поставил лермонтовский «Маскарад».

Революцию 43-летний Всеволод Мейерхольд принял восторженно. «Отец нового театра», как его называли, охотно сотрудничал с новой властью и без промедления стал членом ВКПб.

На сцене шла «Мистерия-буфф» , декорации которой нарисовал . Вместе с Маяковским, Натаном Альтманом и другими представителями культурной элиты Мейерхольд открыто заявил о симпатиях революционным идеям и новым вождям.

В 1920-м в столице открыл двери Государственный театр, получивший имя режиссера. Сокращенно он назывался ГосТиМ. На его подмостках шли спектакли по произведениям принявших новый порядок авторов - , Ильи Эренбурга, Николая Эрдмана и, конечно же, Маяковского.

Примой театра стала Зинаида Райх, потеснившая звезду Марию Бабанову. Из-за острых конфликтов с фавориткой режиссера Бабанова, а вместе с ней треть труппы покинули театр. Дело было не только в Райх - крутым и деспотичным нравом отличался и сам Мейерхольд, пресекавший на сцене любую свободу и не терпевший чужого мнения.

Есть предположения, что , создавая свою знаменитую сказочную историю о , видел прототипом именно Мейерхольда, для которого артисты являлись марионетками. Прообразом же доброго считают Станиславского.

Всеволод Эмильевич попробовал силы и в кинематографе. На его счету 3 фильма, в которых он проявил себя как режиссер и актер. В ленте «Портрет Дориана Грея» он сыграл Лорда Генри.

Владимир Маяковский, Дмитрий Шостакович, Александр Родченко и Всеволод Мейерхольд

Лояльность к власти не стала «защитной грамотой» для мэтра - в середине 1930-х над его головой сгустились тучи. О своей судьбе он догадывался, но возможностью эмигрировать не воспользовался, отказавшись остаться в Париже во время поездки.

Зимой 1936 года газета «Правда» опубликовала статью под названием «Сумбур вместо музыки». Критиковалась опера «Леди Макбет Мценского уезда», поставленная , а вместе с ней эстетство и «левацкое искусство», якобы отрицавшее простоту и реализм. И все это автор назвал «мейерхольдовщиной».

Летом того же года звания народных артистов СССР присвоили Станиславскому, Немировичу-Данченко, Качалову, Москвину. В перечне награжденных Мейерхольда не оказалось. Режиссер ринулся доказывать, что он «свой», что по-прежнему лоялен к власти. На подмостках шли спектакли о колхозной деревне, воспевались новые герои.

Однако чуда не случилось: в январе 1938-го ГосТиМ закрыли. От опального и безработного режиссера отвернулись все, кто раньше хвалил его и гордился личным знакомством. Прежними остались отношения с , несколькими артистами и писателями.

В мае руку помощи Всеволоду Мейерхольду протянул Станиславский, назначив режиссером возглавляемого им Оперного театра.

Смерть учителя и кумира в начале августа Мейерхольд воспринял как личную драму и знак беды. В июне 1939-го его арестовали.

Личная жизнь

Первая супруга Ольга Мунт - школьная любовь Всеволода Эмильевича, на которой он женился вопреки воле матери на 1-м курсе университета - подарила мужу троих дочерей. Супруги жили в столице, в доме на Новинском бульваре.

С бывшей женой Зинаидой Райх мэтр познакомился в Наркомпросе, где она трудилась секретаршей. Пригласил красавицу стать студенткой театральной мастерской, которой руководил.

Ольга Мунт отнеслась к молодой женщине, у которой на руках остались двое крошечных детей Есенина, с сочувствием, тепло приняла в своем доме. Летом 1922-го Мунт с детьми отправилась на юг. Когда вернулась из отдыха, увидела, что в доме обосновалась Райх. Ольге пришлось искать новое жилище.

Позже дочь Зинаиды Райх - Татьяна Есенина - в своих мемуарах откровенно написала, что любви к отчиму мать не испытывала. Поговаривали, что союз с театральным мэтром, руководившим собственным театром, открывал женщине двери в мир богемы.

Спустя 5-6 лет Райх стала примой театра. Но жизнь супругов трудно назвать благополучной: на людях они играли идеальную пару, но за закрытыми дверями бушевали шекспировские страсти.

Смерть

Зинаиду Райх жестоко убили через 25 дней после ареста Мейерхольда. Преступники проникли через окно и нанесли женщине 17 ножевых ран.

По одним предположениям, в дом забрались грабители, увидев которых, женщина начала истошно кричать. По другим - убийство замаскировали под ограбление. Якобы так НКВД отомстил Райх за то, что во время ареста супруга она обвинила власти в убийстве Есенина.

Всеволод Мейерхольд пережил жену: после жестоких пыток в Бутырской тюрьме его обвинили в работе на японскую разведку. В феврале 1940-го его расстреляли в одном из подвалов Лубянки. Прах захоронили в общей могиле у Донского монастыря.

По другим сведениям, причиной смерти режиссера стало утопление в бочке с нечистотами. Перед этим Мейерхольду, отказавшемуся от навета на коллег, сломали пальцы на руках. На сохранившемся тюремном фото видно, как постарел и осунулся Всеволод Эмильевич в тюремных застенках.

Внучка Мейерхольда, Мария Валентей, в середине 1950-х установила на могиле Зинаиды Райх на Ваганьковском кладбище общий памятник, на котором выбито имя деда. В том же 1956-м она добилась реабилитации режиссера. О месте его захоронения Валентей узнала лишь в 1987 году.

В середине 1980-х на родине мэтра открыли Центр театрального искусства, названный «Домом Мейерхольда».

Театральные работы

• 1906 - «Балаганчик»
• 1917 - «Маскарад»
• 1918 - «Мистерия-Буфф»
• 1921 - «Союз молодежи»
• 1922 - «Великодушный рогоносец»
• 1922 - «Смерть Тарелкина»
• 1924 - «Учитель Бабус»
• 1926 - «Рычи, Китай»
• 1929 - «Клоп»
• 1930 - «Баня»
• 1931 - «Последний решительный»
• 1933 - «Вступление»
• 1934 «Дама с камелиями»
• 1935 - «33 обморока»
• 1935 - «Каменный гость»

Работал в Москве в 1920-38 годах под худ. руководством В. Э. Мейерхольда. Первоначально коллектив назывался Театр РСФСР 1-ый (1920-1921), затем в 1922 году - Театр актёра и Театр ГИТИС, с 1923 года - Театр им. Мейерхольда (ТИМ), с 1926 года – Государственный театр им. Мейерхольда (ГосТИМ). Яркая творческая индивидуальность руководителя предопределила репертуарные искания, стилистический облик постановок театра, особенности актёрского мастерства. Почти все спектакли ставил сам Мейерхольд, лишь в редких случаях - в сотрудничестве с другими, близкими ему режиссерами. Труппа сложилась в основном из молодых актёров и начала свою деятельность под флагом «Театрального Октября» - мейерхольдовской программы полном переоценки всех театральных ценностей, немедленной политической активизации театра на основе завоеваний Октября, превращения сценического искусства в орудие боевой агитации и пропаганды.
Постановки «Зорь» Э.Верхарна (1920, с В.М.Бестовым) и 2-ой ред. «Мистерии Буфф» В.В.Маяковского (1921, с Бебутовым) имели характер спектаклей-митингов. Совершенным воплощением конструктивизма стал «Великодушный рогоносец» Ф.Кроммелинка (1922, худ. Л.С.Попова}. В этом спектакле, как и в «Смерти Тарелкина» А.В.Сухово-Кобылина с (1922, худ. В.Ф.Степанова), были с успехом применены приёмы «циркизации театра» - внедрения в сценическую композицию элементов клоунады и акробатики. Актёры выступали без грима, без париков, в одинаковой «прозодежде». Декорации заменила абстрактная конструкция - подвижная система игровых площадок. Труппа овладевала биомеханикой. При театре существовала школа, сменившая несколько названий - Государственные высшие режиссерские мастерские (ГВЫРМ), Государственный высшие театральные мастерские (ГВЫТМ). С 1923 года - Государственные экспериментальные театральные мастерские (ГЭКТЕМАС), где помимо биомеханики преподавали сценическую речь, композицию спектакля и др.
Характерное для искусства Мейерхольда начала 1920-х гг. стремление сомкнуть новаторские эксперименты с опорой на демократические традиции простонародного площадного театра особенно проступило в чрезвычайно вольной режиссерской композиции «Леса» А.Н.Островского (1924, худ. В.Ф.Фёдоров): персонажи перемонтированной и разбитой на 33 эпизода комедии были откровенно осовременены, поданы с резким педалированием классовой сущности (приёмом «социальной маски»), но игра велась в шутовской, балаганной манере, в костюмировке вновь вспыхнули яркие краски, появились утрированные гримы, экстравагантные цветные парики. «Лес», вызвавший жестокую полемику в прессе, пользовался огромным успехом и за 14 лет был сыгран 1338 раз.
В спектаклях театра всё громче звучали причудливо-гротескные темы. Сатирическая комедия Н.Р.Эрдмана «Мандат» (1925, худ. Шлепянов) знаменовала собой поворот театра к современному быту, к саркастически-едкому изображению мещанского мелколюдья средствами утончённой актёрской эксцентрики. На смену «раздеванию театра» пришло тяготение к эффектному зрелищу. В спектакле «Учитель Бубус» А.М.Файко (1925, худ. Шлепянов) это тяготение сказалось в экстравагантном оформлении и освещении сцены, изощрённой и перенасыщенной музыкой режиссерской партитуре, нарочито замедленном темпе исполнения. Гораздо более эффективно новые методы Мейерхольда были реализованы в постановке «Ревизора» Н.В.Гоголя (1926), где режиссёр выступил как полновластный «автор спектакля», уверенно взял «курс на трагедию», прибег к методу совмещения гоголевских текстов, сосредоточил действие на маленьких игровых площадках и сообщил всей композиции причудливо-фантасмагорический характер. «Ревизор» вызвал бурные споры в печати, но наиболее авторитетные критики (А.В.Луначарский, П.А.Марков, А.А.Гвоздев}, а также М.А.Чехов, В.В.Маяковский, Б.Л.Пастернак, Андрей Белый и многие другие высоко оценили спектакль.
В 1920-е годы ГосТИМ был центром притяжения худ. интеллигенции. В стенах театра созревали дарования будущих кинорежиссёров С.М.Эйзенштейна, С.И.Юткевича, И.А.Пырьева, Л.О.Арнштама, Н.В.Экка, работали композиторы Д.Д.Шостакович, М.Ф.Гнесин, Б.В.Асафьев, В.Я.Шебалин, к его деятельности были прямо или косвенно причастны Андрей Белый, Пастернак, И.Л.Сельвинский, Маяковский. Сатирические комедии Маяковского «Клоп» (1929, худ. Кукрыниксы и А. М. Родченко) и «Баня» (1930, худ. С. Е. Вахтангов и А. А. Дейнека), а также «Выстрел» А. И. Безыменского (1929, бригада режиссеров под рук. Мейерхольда, худ. В. В. Калинин и Л. П. Павлов) дали театру возможность выступить против нового мещанства и бюрократии, однако подлинным успехом была только постановка «Клопа».
На рубеже 1930-х годов плакатные средства выразительности казались исчерпанными и утратили былую силу воздействия на зрителя. Взаимоотношения театра с современной драматургией разладились, и в таких спектаклях, как «Командарм-2» Сельвинского (1929, худ. Вахтангов), «Последний решительный» В.В.Вишневского (1931, худ. Вахтангов), «Список благодеяний» Ю.К.Олеши (1931; худ. Вахтангов, И.И.Лейстиков, К.К.Савицкий), удачны были лишь отдельные ударные эпизоды. Предпринятые в эту пору новые постановки классики - «Свадьба Кречинского» Сухово-Кобылина» (1933, худ. В.А.Шестаков) и «33 обморока» (водевили А.П.Чехова «Юбилей», «Медведь», «Предложение», 1934; худ. Шестаков), равно как и 2-я ред. «Горе уму» по А.С.Грибоедову (1935), большого общественного резонанса не имели. Кризис в известной мере усугублялся тем, что здание театра на Триумфальной пл. радикально перестраивалось по проекту архитекторов М.Г.Бархина и С.Е.Вахтангова, и с 1931 года труппа играла в чужом, плохо приспособленном помещении (ныне Театр им. Ермоловой). Новые постановки (например, «Борис Годунов» А.С.Пушкина) задумывались и репетировались в расчёте на новую сцену. Тем не менее пути преодоления кризиса отчётливо обозначились в спектакле «Дама с камелиями» А. Дюма-сына (1934, худ. Лейстиков), который принёс театру убедительный успех и одобрение взыскательного Вл.И.Немировича-Данченко, а также в работе над инсценировкой романа Н.А.Островского «Как закалялась сталь» («Одна жизнь», худ. В.А.Стенберг), доведённой до генеральной репетиции. Этот трагедийный спектакль не был показан широкой публике, т.к. в 1937-38 годах ГосТИМ подвергся резкой критике как якобы чуждый советскому народу, враждебный советской действительности, и в 1938 году был закрыт.
В труппе театра достигли зрелости крупные актёрские дарования: М.И.Бабанова, Н.И.Боголюбов, Э.П.Гарин, М.И.Жаров, В.Ф.Зайчиков, И.В.Ильинский, С.А.Мартинсон, Д.Н.Орлов, 3.Н.Райх, Е.В.Самойлов, Л. Н. Свердлин, Е.А.Тяпкина, М.И.Царёв, М.М.Штраух, В.Н.Яхонтов, начинали свой творческий путь режиссёры Л.В.Варпаховский, С.А.Майоров, Н.П.Охлопков, В.Н.Плучек, Б.И.Равенских, П.В.Цетнерович, Шлепянов.

Информация энциклопедии "Русский драматический театр", Москва 2001 год